Источник: http://www.znanie-sila.ru/golden/issue_13.html

«ЗС» №2/1938

В 1908 году в далекой сибирской тайге упал гигантских размеров метеорит. Предпринятые в дореволюционные годы поиски этого метеорита не увенчались успехом — его искали в тысяче километрах к югу от действительного места падения. И только в 1921 году заведующий Метеоритным отделом Академии наук СССР Л. А. Кулик, широко связавшись с общественностью, с помощью корреспондентской сети собрал материалы, которые доказывали, что метеорит упал в Тунгусии. В 1927 году он организовал туда разведывательную экспедицию, которая наметила место падения. В 1928 году с помощью Совнаркома СССР он снова отправился в Тунгусию для детального изучения места падения метеорита. Об этой экспедиции мы и будем рассказывать читателю.

Ленинград — Подкаменная Тунгуска
7 апреля маньчжурский экспресс увез нас из Москвы, а через пять дней мы уже на станции Тайшет, за 5 тысяч километров от Москвы. Поспешно вылезаем, вытаскиваем свои вещи и экспедиционное снаряжение. Через несколько часов наняты сани, и мы спешно начинаем двигаться к северу. Снега кругом осталось очень немного. Это нас смущает, так как предстоит путь в 800 километров, которые надо проделать во что бы то ни стало до вскрытия таежных рек.

Шесть дней и ночей мы обгоняем весну, теплым ветром наступающую с юго-запада. Наконец — Ангара. Уже посиневшая, набухшая, готовая внезапно, как всегда, сорвать с себя ледяные оковы. Но удается перебраться и через нее. 18 апреля мы в Кежме — последнем поселке, где нанимаем рабочих, покупаем лошадей и в путь.

С каждым днем холоднее. С неба изредка сыплется мелкий снег. Весна осталась позади. Мы ее обогнали. Но все же надо спешить. День и ночь двигается экспедиция к северу по совершенно уже безлюдной местности. Кругом тайга на тысячи километров. А по ней прорублена извилистая дорожка-тропа, служащая путем для ввоза в Тунгусию товаров и вывоза оттуда пушнины. 25 апреля перед вечером стена лесов разрывается, открывая долину реки Подкаменной Тунгуски, или Катанги. Еще несколько километров, и мы прибываем на факторию . Фактория Вановара — очень маленький населенный пункт, две-три избы, и живут в них трое мужчин, две женщины и трое детей.

Пока спит река, мы строим лодки, для того чтобы весной двигаться дальше к месту падения тунгусского метеорита водой — по таежным речкам. К 20 мая с шумом и грохотом Катанга срывает ледяные оковы, а через два дня вместе с последними льдинами буйного ледохода мы отправились в путь на лодках. У нас три лодки, названные астрономическими именами: «Болид», «Комета» и «Метеор».

По таежным речкам
От Вановары до устья реки Чамбэ, правого притока Подкаменной Тунгуски, километров сорок. Быстрое течение прекрасно помогает нам. В несколько часов проплываем мы это расстояние и сворачиваем в Чамбэ к северу. Отсюда начинается наше восхождение против струй вешней воды. На веслах идти нельзя. Налаживается лямочная тяга с помощью длинной (метров 80 — 100) бичевы. И вот попеременно одевая лямку, по скользкому берегу, много раз обрываясь и падая в воду у карнизов отвесных скал, пробираясь через выставившиеся в реку корни и сухие стволы деревьев, мы тащим лодки. Идем с раннего утра дотемна, но покрываем только 15 — 20 километров в сутки.

На пятый день с востока и запада к реке подошли хребты Буркана. Здесь, в теснине ущелья, сжатая каменными стенами Чамбэ образует порог. На утро мы должны были «поднять порог», то есть общими силами вытащить одну за другой разгруженные лодки на главный залавок порога. Первую, самую большую лодку мы вытягивали три раза, и каждый раз мощный поток воды относил ее обратно в улово , где пляшут метровые толкунцы .

Наконец, была поднята первая лодка. Принялись за вторую. На корму для того, чтобы управлять рулевым веслом, сел Л.А. Кулик. Мы потащили. Почти наполовину вытянули лодку вверх, но неудачный поворот, и в одно мгновение ее залило водой, поставило боком к течению, перевернуло. Леонид Алексеевич исчез в водовороте. Сколько секунд или, может быть, минут его не было видно, это трудно сказать, и лишь только показывалось и скрывалось снова в волнах и пене мокрое дно лодки. Но он вынырнул. С третьей лодки, оставшейся ниже порога, ему бросили веревку, и он выбрался на берег. Оказывается, спасла причальная веревка, прикрепленная к корме опрокинувшейся лодки, которая случайно зацепилась ему за ногу и не дала возможности течению унести его в глубину и дальше в реку на камни.

После перехода порога мы еще трое суток продвигались по Чамбэ, а потом свернули в маленькую горную речку Хушмо. Эта речка быстро скачет по холмистой местности. Именно скачет, потому что почти каждые два-три километра на ней маленькие пороги — «шиверки». Продвигаться по ней было еще тяжелее, чем по Чамбэ, так как вода начала спадать и много раз приходилось протягивать лодку через мели, спрыгивая прямо в холодную воду. Нам надо было и здесь спешить, так как теперь уже надо было обгонять быстро наступающее северное лето.

3 — 4 июня мы вошли в полосу сплошного бурелома, вызванного ураганом при падении метеорита, а 6 июня экспедиция стала на последний лагерь у реки в нескольких километрах от плоскогорья, где находится центр падения. От Вановары по речкам — 300 километров.

Продвигаясь по Чамбэ и Хушмо, мы встречали много дичи. Убивали уток, часто пролетавших над головами, рябчиков, которые во множестве гнездятся в густых ельниках по берегам речек, и т.д. Однажды пришлось убить и молодого лося, которого наши собаки загнали в реку. Но хозяина тайги медведя нам встретить не удалось. Очевидно, напуганный канонадой по уткам, он уходил, оставляя только на сыром песке мелей свои визитные карточки — следы.

В стране мертвого леса
От нашего лагеря на север, восток и запад на тысячи километров нет поселков. Ближайший на юг — за 400 километров. Здесь белых людей не бывало, и кочевали лишь тунгусы-охотники, да и то слишком двадцать лет назад, когда еще не прошел над тайгой огневой ураган от падения метеорита. И теперь эта тайга, когда-то мощная и наполненная жизнью, гниет, лежа на земле. А с холмов, вместо взволнованного моря зелено-синих лесов, куда ни поглядишь, во все стороны открывается грустная панорама серых хребтов, голых, безжизненных, мертвых. Шума древесных вершин здесь не услышишь, и только когда подует ветер, стонут и воют изредка торчащие, не сваленные опаленные пни.

На этом месте, на последнем лагере у реки, организуется база экспедиции. Строится лабаз , и в него прячутся от медведей продукты. Тем временем погода становится более теплой. Мы радуемся, но недолго, появляются мириады комаров и приходится бронироваться: на лице — сетка-накомарник, три рубахи, кожаные перчатки. Иначе невозможно. Обедаем, пьем чай в дыму костров.

После постройки лабаза мы начали пробивать дорогу через бурелом к плоскогорью центра падения, где в торфянистой тундре много воронок кратеров, следов от падения кусков метеорита. 23 июня экспедиция уходит от реки и становится лагерем на этом плоскогорье.

Мучают комары и появившиеся также в громадных количествах оводы и слепни. Питание ухудшается — кругом на десятки километров тайга лежит на земле, и дичи в ней нет. Речка усохла — рыба не ловится. У нас же очень однообразный запас продуктов: мука, сахар, соль, чай, масло и немного риса. Мы брали главную массу продовольствия на фактории, а там не оказалось ни сухих овощей и фруктов, ни круп. Мы едим заваруху, то есть муку, заболтанную в кипятке, лепешки, печенные в золе костра, и пьем чай с сахаром. Ягод нет. Стоит засуха, и завязи морошки, княженики, брусники и других ягод вянут и погибают.

Но научно-исследовательская работа ведется без перерывов: делается топографическая съемка, детальная разведка и изучение места падения метеорита, фотографирование и киносъемка.

К середине июля от плохого питания, утомления начинаются заболевания; и вот 12 июля, когда кинооператор Н. А. Струков кончил свои работы, решаем его отправить с наиболее слабыми в жилые места. На реке Хушмо вода поднялась от грозового дождя, прошедшего где-то в верховьях. Пользуясь этим, Струков с тремя рабочими уплывает домой на одной из имеющихся у нас лодок.

В тайге нас остается четверо: начальник экспедиции Л. А. Кулик, я и двое рабочих. Работы по разведке, съемке местности и другие продолжаем с прежней интенсивностью, но скоро заболевает цингой один из рабочих. Через несколько дней заболевает и второй рабочий, а также я. Что же делать? Не кончены еще магнитометрические работы, а если остаться всем, то надо рисковать жизнью одного из рабочих. И вот собрались на совещание. Л. А. Кулик решает остаться в одиночестве кончить магнитные измерения. Мы же должны выходить через тайгу, через болота к жилым местам.

3 августа рано утром, когда солнце еще не вышло, а в долине реки Хушмо туман, мы выступаем, направляясь прямо на юг по компасу. Леонид Алексеевич нас провожает. Трое суток идем мы сначала по бурелому, а потом по тайге, где никогда еще не было белого человека, и наконец — Подкаменная Тунгуска. Л. А. Кулик проводил нас до нее. Я думаю, что мы, больные, без его помощи не выбрались бы.

Здесь, недалеко от фактории Вановара, мы расстаемся. Он должен вернуться к плоскогорью центра падения, а мы — пройти еще 250 километров к югу, к ближайшему поселку Кежме. Это нам удается, так как болота сильно подсохли.

На выручку Л. А. Кулику
Уходя от Леонида Алексеевича, мы с ним договорились, что по первым заморозкам, когда явится возможность более или менее легко проходить болота, я вернусь к нему и помогу ему выбраться в жилые места, а также вывезу снаряжение.

В Академии наук были выданы требующиеся средства, и в конце сентября я выехал снова в Сибирь, для того чтобы организовать экспедицию на помощь Кулику. Советская общественность и сибирские организации, желая как можно скорее провести это дело, дали мне самолет от Иркутска до Кежмы, так как при перелете на нем сокращался тяжелый восьмидневный путь от Тайшета до Кежмы через тайгу по плохой дороге.

1 октября «Юнкерс» рано утром поднялся с Ангары и понес меня к северу по неизвестному еще совершенно пути. Но перелет полностью совершить не удалось. В семистах километрах от Иркутска, в поселке Братском, не оказалось бензина, и самолет пришлось отправить обратно. Я же сел в лодку и поплыл дальше по Ангаре. Здесь Ангара образует ряд очень сильных порогов. Из этих порогов особенно запомнился большой Шаманский порог, где Ангара устремляется между камнями с быстротой до пятидесяти километров в час. Но все же удалось благополучно проплыть через пороги, и через шесть суток после вылета из Иркутска я был в Кежме, к сожалению, выиграв во времени только два дня. В Кежме немедленно было приступлено к организации вьючного обоза. В два дня он был организован, а за это время из Тайшета сухим путем пришла резервная партия, которую направили сибирские организации, для того чтобы в случае неудачного перелета она самостоятельно могла провести оказание помощи Л. А. Кулику. 10 октября на двенадцати лошадях соединенная экспедиция оказания помощи в составе И. М. Суслова, А. М. Смирнова, Д.Ф. Пеля, И. К. Вологжина, трех рабочих и меня выступила к северу. Морозы скрепили болота, и это облегчало наш путь. В десять суток сделали 400 километров и 20 октября добрались до плоскогорья Кулика, где в маленькой избушке, построенной нами летом, Л. А. Кулик проводил свои работы. Мы нашли его здоровым, а вместе с ним нового рабочего Васильева, которого ему удалось совершенно случайно взять на Подкаменной Тунгуске после того, как я от него ушел.

Л. А. Кулику с Васильевым жилось не особенно сладко: питание было плохое, приходилось экономить, так как оставаясь еще в августе, Кулик имел продуктов на одного человека на три месяца, а теперь им пришлось кормиться вдвоем. И только 2 октября, когда им удалось убить лося, питание этих робинзонов улучшилось, и они окрепли. Но работы по изучению места падения метеорита Л. А. Кулик не оставлял все время.

Шесть-семь дней мы жили вместе с Л. А. Куликом в его избушке, помогли ему закончить работы и затем выступили в обратный путь.

Тем временем наступила зима. Выпал снег глубиной в 30 — 40 сантиметров, и с каждым днем усиливались морозы. Надо было спешить.

До Подкаменной Тунгуски мы шли трое суток, причем последние двое суток шли без ночевки и затем, передохнув немного на фактории Вановара, уже с некоторыми передышками стали покрывать последний переход. На второй день пути от Вановары в нашей экспедиции оказались трое больных. Чувствовали себя плохо Л. А. Кулик и Васильев, на истощенном организме которых отразился тяжелый путь по снегу и при сильных морозах.

Но все же мы благополучно добрались до Кежмы, здесь отдохнули несколько дней, врачуя домашними средствами наших больных, а 13 ноября сели в сани и, закутавшись в теплые дохи и шубы, в течение пяти суток добрались до Тайшета.

Морозы за все время пути стояли до 39 градусов!